_____________________
Пол-лета топей, и он уже не замечает, что дышать все так же трудно - привык. Человек слишком приспособленец. Оборотень - тем более. Оглядывается как-то вяло, не то боясь увидеть то, что прячется за размытостью беглого взгляда, не то уже просто все равно: раз не справился тогда, то что уж ждать от сейчас. И рад был бы уйти в новое, ан нет - будто Левикорпусом вздернутый вверх тормашками, жизнь волоком тянет вдоль кромки, дразнясь тем самым краем, за который бы шагнул, не раздумывая, да не дают. Всё те же должен, обязан, не положено. И смиренно мирится, сгибаясь под никому не видимым гнетом, выворачиваясь в немыслимую, не совместимую с жизнью позу. Должно бы не совместимую. Но почему-то совмещаемую.
Ремус забыл, что значит разрешение и свобода. Он даже помыслить не мог, что сможет когда-нибудь держать волка в таких цепях и намордниках. Тот в жизни не испытывал подобных оков на прочность. Он не знает воли даже в полную луну, ярясь поначалу, не сдаваясь, пытаясь выдраться на поверхность, но гнет сильней. Волк, как и любой разумный зверь, теперь не пытается бить напролом, он выжидает слабину. А Ремус... он ждет отчуждения, почти не замечая состояния своей второй сущности.
Мир исчерпал все свои запасы цвета и оттенков, и сейчас уже почти не различим, стираясь, будто ветошью. Одни привычки смазались, другие пропали, третьи - сильнее прежних - появились. Теперь Патронус, его Защитник, которого он вызывал в любые тяжкие времена, всегда согревающий и дающий силы - отдает холодным голубым светом без запахов, пугая этим больше, чем полная луна. Ремус не вызывает его уже очень давно. Возможно, он поменялся или сотворить его у Рема уже и не получится. Кто знает, пробовать почти страшно, в то же время - всё равно. Едва ли не впервые ему это не важно: интерес к исследованиям пропал, будто Ремуса никогда в жизни не интересовала наука, а о Чарах он и вовсе не имеет ни малейшего понятия. Это когда-то увлекало? Нравилось? Он едва ли не удивленно передергивает плечами и отворачивается к камину. Но он тоже не греет. Так же давно. Это еще одна привычка - мерзнуть постоянно. Ни на миг, даже в самую жару, не согреваться. Он никого к себе не подпускает, потому что умение закрываться и отдавать он уже почти потерял. Не потерял только разумение этого факта и своего желания не обирать других: все равно сам не согреется ни на йоту.
Странное состояние уже давно не кажется странным. Привычки стали привычными. Человек - приспособленец. Оборотень - выживает любой ценой.
_____________________

Изменчивый мир приветствует вас на родном Абсенте, берегущем тепло, как самую великую ценность.

Тут все спят. Сопят и видят цветные сны *пожевывая последний цветной сон, полуоткрыв один глаз, второй же только слегка прищурив*

*выразительно фыркнув и не менее выразительно встряхнувшись, выселив из шерсти поселившуюся там на ПМЖ моль* Кто сказал?